12.03.2025 11:16
Аналитика.
Просмотров всего: 2628; сегодня: 9.

По зову сердца, по велению совести

Из воспоминаний московских ополченцев времен Великой Отечественной войны.

Анатолий Владимирович Дарков. Работал на кафедре строительной механики МИИТа, после войны – заведующий кафедрой сопротивления материалов и строительной механики ВЗПИ. Автор более 100 научных и методических работ, ряда учебников, в том числе переведенных за рубежом. Ополченец 6 ДНО.

"В четверг 3 июля выступает по радио Сталин. 5 июля, в субботу, идет ливень и мы с Иваном Владимировичем Урбаном вбегаем в здание института и тут же записываемся в народное ополчение.

Получаем предписание явиться в институт 7 июля, в понедельник к 9 часам утра.

И вот уже шесть часов утра 7 июля. Вещи собраны, обнимаю маму, крепко целую, вижу на глазах ее слезы. Целует меня и шепчет: «Ну, что же делать… Не буду тебя отговаривать. Видно, тебе суждено разделить судьбу народа, но я верю, что ты вернешься. Пиши и помни, что я всегда с тобой».

Подбегает ко мне Женечка, вешается на шею, прижимается всем своим телом, целует и, подавляя в себе боязнь разрыдаться, сквозь слезы говорит: «Скорей, скорей возвращайся».

Пришли соседи проводить меня, целуясь со всеми и вместе со своей женой Норушкой ухожу. Она меня проводит до института и останется в Москве до моего отъезда на фронт.

С 7 по 11 июля, в течение четырех дней, проходил военную подготовку, находился на казарменном положении, жил в помещении средней школы, расположенной в переулке в районе Сущевского Вала. Первую ночь спал на полу в здании института, в аудитории, где я в свое время неоднократно читал лекции и проводил занятия со студентами.

Мой папа ежедневно приходил в казарму, чтобы повидаться и поговорить со мной. У меня было два брата. Оба в это время уже были солдатами Красной армии. Старший брат, Юрий Дарков, также, как и я, записался в народное ополчение, но пока еще находился в Москве. Ушел он на фронт 7 ноября 1941 г. прямо с Красной площади после исторического парада. На фронте он вступил в партию. Папа, конечно, понимал, приходя ко мне и к брату в казармы, что видит он нас, своих сыновей, возможно, в последний раз. Но ни одного намека, ни одной фразы он не произнес, в которой прозвучало бы его желание сделать что-то, чтобы хотя бы один из нас остался дома. Наш папа был представителем старой русской передовой интеллигенции, воспитанный на идеях Белинского, Чернышевского, беспредельно любящий свою Родину. Видимо, в душе он гордился нами, что мы приняли решение уйти на фронт.

В ночь на 12 июля уезжали на фронт ополченцы Москвы. Уезжали в городских автобусах. Из автобуса не видно ни начала, ни конца ленты бегущих машин. «Смотрите на это зрелище. Москва ополчилась, – говорю я, – мы бесспорно победим»".

Ополченец 4 ДНО З.Ф. Зайцева

"22 июня 1941 года был солнечный ясный выходной день. Казалось, ничего не предвещало беды. И вдруг по радио раздалось страшное слово «война». В этот день гитлеровская Германия внезапно напала на нашу страну. Все – молодые и старые, студенты, школьники, рабочие, служащие – спешили в райвоенкоматы с просьбой отправить на фронт для защиты нашей любимой Родины.

Девушки, работавшие в Министерстве внешней торговли, на следующий день обратились к секретарю комитета комсомола с предложением немедленно создать сандружину.

Комсомолки горели желанием идти на фронт, оказывать помощь бойцам громить врага. Вскоре такая дружина из 15 человек была создана. Время торопило, времени на учебу не было.

Мы прошли краткосрочные курсы по оказанию первой помощи: как остановить кровь, как сделать перевязку и влились в состав 4-й дивизии народного ополчения Куйбышевского района города Москвы. Наша группа уже находилась на военном положении в Харитоньевском и Армянском переулках. А в это время по инициативе комитета комсомола, которая была поддержана партийной и профсоюзной организациями, были срочно заказаны вещевые мешки из армейской ткани. В вещевом мешке каждой из сандружинниц была вата, полотенце, мыло, миска, ложка, а также набор продуктов, сладостей и даже папиросы.

Нас, уходящих добровольно на фронт, собрали для проводов. Секретарь партийной организации по-отечески беседовал с каждой комсомолкой, говорил, что на фронте, особенно женщинам, девушкам, будет нелегко, что впереди ждут трудности, часто придется смотреть смерти в глаза. Выразил уверенность, что враг будет разбит, что Победа будет за Советской Армией, пожелал всем здоровья, удачи, отважнее бить врага и возвращаться с Победой домой. В торжественной обстановке тепло были вручены вещевые мешки.

А 12 июля мы уже уезжали из белокаменной.

Наш путь лежал на Западный фронт. Не доезжая Сычевки на наш эшелон бомбы сбросили немецкие самолеты. Первые раненые, первая кровь. Так мы, не доезжая до фронта, встретились с ужасом войны и смерти".

Ополченец 5 ДНО, подполковник в отставке А.Е. Гордон

"Начало Великой Отечественной войны совпало по времени с выпускными государственными экзаменами в Московском государственном педагогическом институте имени В.И. Ленина. В связи с этим процедура экзаменов была ускорена и 1 июля всем выпускникам института были вручены дипломы о высшем образовании.

3 июля 1941 года в выступлении И.В. Сталина по московскому радио прозвучал приказ вступать в народное ополчение.

Студенты и преподаватели нашего института с энтузиазмом откликнулись на этот призыв к советскому народу.

Брали всех подряд, кто захотел стать ополченцем. А таковых было множество. Вопросы целесообразности при этом не учитывались.

Вступавших в народное ополчение собрали в здании института иностранных языков на Метростроевской улице (теперь Остоженка) и в помещениях нескольких средних школ Фрунзенского района г. Москвы. 8-9 июля наша дивизия выступила из Москвы по Старокалужскому шоссе.

Надо полагать, зрелище было впечатляющим: топот, гул голосов, грохот от артиллерийских орудий старого образца с колесами на железных ободьях и конной тяги, тучи пыли над колоннами ополченцев. В одном строю с 17-летними студентами техникумов и институтов шли рабочие заводов и фабрик Фрунзенского района – завода «Каучук», ткацкой фабрики им. Свердлова и другие служащие, преподаватели вузов. Возраст ополченцев колебался от 17 до 55 лет. Все шли в своей одежке.

Лица ополченцев были суровыми и в то же время радостно-озабоченными, если так можно выразиться.

Все же мы шли в неизвестность…

Первый большой привал был устроен у деревни Толстопальцево, примерно в 30 км от Москвы. Во время привала у деревни, который длился несколько дней мы все же приобрели вид воинского формирования.

Но часто нас охватывала тревога в связи с неудачами на фронте, о которых мы догадывались по весьма расплывчатым сводкам Совинформбюро.

Но верить в худшее не хотелось.

Вторым местом расположения нашей роты разведки был район деревни Тешнево под Боровском. Здесь полученные польские винтовки нам заменили на русские трехлинейки производства начала века. Из них мы стреляли несколько раз, многие впервые. Это было явно недостаточно для боевой выучки. Кроме того, нас часто использовали на хозяйственных работах и в качестве сопровождающих при подвозе боеприпасов".

Ополченец 7 ДНО И.Ф. Крюков, работник ЦАГИ, 1911 года рождения.

"3 июля 1941 года был брошен клич нашему народу встать стеной на защиту нашей Родины. С этого дня поднялся весь советский народ.

С болью в груди за свою Родину, несмотря на то, что имел бронь, утром 5 июля 1941 года записался добровольцем в народное ополчение…

В воскресенье, 6.7.41 г. к 10.00 утра с другими товарищами из ЦАГИ явился на сборный пункт, в школу №353, что носит имя А.С. Пушкина.

В те летние дни 41-го года, когда формировалась 7-я Бауманская дивизия народного ополчения, по улице Баумана шли в школу, что носит имя А.С. Пушкина, люди: рабочие, инженеры, педагоги, студенты, ученые, профессора из института имени Баумана, завода «Опыт», ЦАГИ.

Это был цвет района, участники гражданской войны, ударники первых пятилеток. Эти люди самых мирных профессий, оторванные от любимой работы, в трудный час для Родины оделись в шинели, взяли в руки винтовки и стали защитниками свой Родины.

8.7.41 года в школу пришли кадровый командир полка полковник Разгуляев В.Н. и комиссар полка Горемыкин Н.Г. Командир полка во дворе школы построил личный состав в две шеренге и разбил на подразделения.

Я и ряд моих товарищей попали в подразделение боепитания 19-го стрелкового полка 7-й Бауманской дивизии народного ополчения.

Командиром нашего подразделения был лейтенант Александр Иванович Левкович.

8 июля, во второй половине дня мы получили грузовую автомашину из 17-го автопарка и отправились в ЦАГИ, где за один день, 9 июля, переоборудовали ее в фургон под походную оружейную мастерскую.

Задача нашего подразделения – сохранять боевое оружие полка в исправном состоянии, обучать личный состав владеть этим оружием в совершенстве".

Секретарь парткома завода «Калибр», военный комиссар 1137-го стрелкового полка 13 ДНО Ростокинского района М.В. Сутягин.

"В первые дни войны, когда шла перестройка и налаживание выпуска военной продукции, события на фронтах не ослабевали, а обостряли чувство общей тревоги. И чем ожесточеннее шла борьба на фронтах, тем острее становилась эта тревога.

Она-то и породила патриотическое движение среди рабочих – идти добровольцами на фронт, идти в действующую армию и с оружием в руках добиваться победы.

На нашем заводе, как и на других заводах страны, было забронировано известное количество квалифицированных рабочих.

Но в партком и завком шли рабочие, имеющие бронь, и требовали: «Снимите бронь, отпустите меня на фронт». При этом многие из них просили помочь попасть в парашютные десантные части. Наши попытки доказать им, что они нужны, как специалисты, на заводе, часто отвергались доводами, что на их место можно подготовить замену – «Есть для этого старички, а если их не хватит, обучайте наших жен, делайте из них замену тем, кто нужнее на фронте». Трудно было переубедить этих товарищей. Вот в такой обстановке на заводе в середине дня 2 июля стало известно решение ЦК нашей партии о создании дивизий народного ополчения на основе добровольной записи.

В конце дня на заводе состоялся митинг. На митинг собрались не только все рабочие завода, но и их жены и дети. Митинг открыл я, как секретарь парткома. Свое краткое сообщение о призыве нашей партии организовать народное ополчение я закончил словами: «Хотя я имею бронь, но в эти грозные дни смертельной опасности считаю, что мое место в рядах защитников нашей Родины. Я считаю с этого момента себя мобилизованным и добровольно записываюсь в народное ополчение». Уже в конце моих слов я увидел поднимающиеся руки. Это рабочие просили слово для выступления. Ближе всех стоял с поднятой рукой рабочий цеха шпинделей т. Рыбаков. Никиту Ивановича Рыбакова все знали на заводе. Он уже был немолодой, в партии состоял с 1905 года. Он – участник трех революций и пережил три войны. Он заявил: «Сейчас, когда наша партия обязывает становиться в ряды народного ополчения, я и мой 17-летний сын, которого в честь великого учителя и вождя Владимира Ильича Ленина назвал Вилей, просим записать нас в народное ополчение».

Один за другим шли к помосту рабочие завода, коммунисты и беспартийные.

Наряду с рабочими-мужчинами, на помост поднимались и женщины, работницы завода. Митинг разгорался, как мощный костер. Пришлось срочно организовывать запись на столах, вынесенных из помещений во двор…"

Ополченец 9 ДНО Кировского района П.С. Горохов

"Я, Горохов Павел Сергеевич, родился 9 января 1924 года в Москве, в семье рабочего.

Отец по специальности портной, умер в 1940 году.

3 июля 1941 года по радио выступил И.В. Сталин. Я не буду повторять, о чем он говорил, но чувствовалось, что говорил он с душой… Все понимали, что Родина в опасности. А что касается патриотизма, то он был, и был не наигранный, как иногда сейчас преподносят, а настоящий патриотизм, исходящий из любви к Родине, давшей мне жизнь, свободу и будущее.

Примерно 5 июля 1941 года директор нашей школы №524 Ионов Александр Тимофеевич собрал нас и сказал, что формируется ополчение в г. Москве и что в Кировском районе (по месту нахождения школы) формируется отряд народного ополчения, то есть Кировская дивизия, что это будет вроде охраны Москвы, и мы записались из нашего 9 класса (кого помню из 6 человек), это Кормилкин Алексей, Немов Виктор, Куракин Валентин, я (двоих других – не помню).

Дома я об этом никому не говорил, боялся, что мама будет переживать.

Ведь у нас было на это время пять детей, я был самый младший, самый маленький (рост примерно 150 см) и, видимо, самый непослушный (курить начал с 5-го класса).

Потом, числа 6-го все же сказал дома маме об этом. Было больно на нее смотреть, жалко ее, но она, видимо, меня понимала. Знала, что не удержит, и смирилась.

Как сейчас помню, 7 июля 1941 года я еду с мамой на трамвае в клуб «Кожевник» завода имени Кагановича, где нас собирали. У меня за спиной вещмешок, одеяло и, вроде, подушка, а в вещмешке всякая еда, конфеты и носки и т.п. Паспорт с собой и школьный билет ученика 9 класса 524-й школы. И мама рядом (маленькая какая-то, жалкая, так мне ее жалко, но я держусь). Все смотрят, а одна женщина, как сейчас помню, говорит: «А мальчишек-то куда это?» А я говорю: «На фронт».

Вот такая была гордость".

Ополченец 8 ДНО Краснопресненского района Г.Г. Черный, советский и российский ученый, лауреат Государственных премий СССР и Российской Федерации, доктор физико-математических наук, профессор.

"Утро 22 июня 1941 года в университете я описал еще в апреле 1942 года.

Один листок этого описания сохранился; сейчас он вместе с некоторыми другими моими документами находится в Музее обороны Москвы…

В этот день в Москве началась запись в народное ополчение. Ближайший пункт записи – напротив зоопарка у бани… Мы с моим товарищем по учебной группе Игорем Степановым отправляемся к бане. Рядом с крыльцом перед входом на тротуаре – небольшой стол, вокруг толпятся люди. За столом сидят трое, перед средним развернута «амбарная» книга, в нее он вписывает добровольцев.

Когда подошла наша очередь, окидывает нас взглядом, задает вопрос:

– Вы откуда?

– Из университета.

– Факультет?

– Механико-математический.

– Вот хорошо, пойдете в артиллеристы. Располагайтесь в доме напротив, – указывает рукой на здание в глубине двора по соседству со стеной зоопарка.

У двери дома во дворе – столик, за ним человек в военной форме, тоже заносит подходящих к нему в список. Теперь мы – бойцы артиллерийского полка 8 Краснопресненской дивизии народного ополчения. С этого момента мы на казарменном положении, расходиться не положено.

На второй или третий день нам прислали командиров батарей – молодых лейтенантов.

На следующее утро под командой нашего комбата лейтенанта Ткаченко мы, разобрав пару неиспользованных топчанов, сколотили подобие артиллерийского орудия и, установив его сбоку у входа в школу, тренировались быстро занимать места у орудия. Вечером, при электрическом свете, он у доски преподавал нам азы теории артиллерийской стрельбы.

Занятия наши продолжались недолго.

Рано утром 9 июля дивизии московского народного ополчения выступили на запад. Наш полк двинулся по Можайскому шоссе.

Перед этим нас накормили, выдали сухой паек. Вышли за город. В каком-то месте шоссе близко подошло к лесу. Сворачиваем с шоссе, где нас уже ожидали. Мы пообедали, там же в лесу мы сменили нашу гражданскую одежду на новое военное обмундирование. Выдали и тяжелые армейские ботинки с черными обмотками впридачу. Там же в лесу получили мы и личное оружие – карабины и подсумки для патронов, пока пустые".

Ополченец 18 ДНО Ленинградского района Р.А. Валиев, после войны дослужившегося до генерал-майора, лауреат Ленинской премии, кандидат технических наук.

"22 июня 1941 года сижу с сестрой.

Вдруг – выступление Молотова. Фашистская Германия напала на нашу Родину. Все планы рухнули (преподавал математику, в Институте математики МГУ учился в аспирантуре экстерном), все изменилось в одночасье. Бросился в военкомат, там сказали – ждать. Зашел в сберкассу, хотел дать денег сестре, которую срочно отправлял домой на Урал, говорят, что выдают только по 200 рублей в месяц, а на остальные наложено «вето».

Вскоре пошел добровольцем на фронт в составе 18 дивизии народного ополчения.

Наш полк формировался в школе №153 около станции метро Щукинская.

Меня не сразу приняли в состав дивизии, так как желающих было очень много, а в дивизию надо было набрать, как говорил первый секретарь РК партии А.Я. Секачев, 10 000, а желающих было более 30 000. К тому же я не имел воинского звания и работал в закрытой организации. Только после ходатайства начальника кафедры математики артиллерийской академии профессора Л.А. Тутаркина и профессора МГУ И.А. Глаголева меня зачислили в батарею полковой артиллерии.

Был наводчиком противотанкового орудия, потом командиром орудия и огневого взвода. В этой должности воевал в начале октября 1941 г. под г. Сычевка, а затем под населенными пунктами Скирманово, Ново-Петровское, Румянцево, г. Истра и т.д. – все это было на Волоколамском направлении.

На последнем рубеже обороны под Москвой на Пятницком шоссе также командовал огневым взводом батареи 518-го стрелкового полка 18 дивизии народного ополчения.

В начале октября 1941 г., дивизия передается 32-й армии в районе Волочка и прямо с ходу вступает в ожесточенный бой с противником. Враг обрушил на еще не успевшие закрепиться полки шквал артиллерийского огня, мощь авиации и удары танковых групп одновременно.

Четверо суток сдерживала противника наша ополченческая дивизия. Без поддержки артиллерии, танков, не говоря уж об авиации, ополченцы стойко отбивали атаки врага. Однако силы были неравными и дивизия, вместе с другими соединениями 32-й армии, оказалась в окружении. Она вышла из окружения с боями только 11-12 октября 1941 г.".

Изображение (фото): июль 1941 г. Российский государственный архив кинофотодокументов

Исторические события:

Участники событий и другие указанные лица: